[Nevada]

Разбился Порш. На проселочной лесной дороге, где так любят гулять собачники, потому что машины там ездят раз в час и никогда - так быстро. И на которой мы никогда не гуляли, потому что они там все-таки ездят. Мы ее пересекали, по команде рядом. И мы ее пересекли, пустую, туда и потом, через полчаса, обратно. Отошли, я отпустила. Рано. И позвала назад – чудовищно зря. Бросился со всех ног наперерез задерживать, маленький глупый малинуй. Успел. Умер мгновенно, так и не узнав, что есть кто-то сильнее него.

Еще более глупая я. Не потому что отпустила и позвала, фактически показав ему эту машину. А потому что не донесла, что этого – нельзя никак, никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах. Неважно как – эшой или выпоров хлыстом до кровавых соплей за первую же попытку.

Только накануне поняла, почему он так запрыгал на фуссе - недогруженный он у меня был последние недели. Мы ведь до самого снега много занимались следом. Последний месяц – почти ежедневно. Он очень сильно от этого уставал. Его вообще ничто так не утомляло, как след. А последние две недели следа нет и силы освободились. Которые он никогда не расходовал просто так. Все так же целыми днями спал в любимом кресле, тихий, неназойливый. И трусил неспешной рысцой, спущенный с поводка, вяло нюхая и метя кусты. Он ведь даже не бегал галопом сам по себе бесцельно. Всю энергию копил для главного. Куда, увы, входил не только фусс…

Первую за несколько месяцев попытку гона он предпринял накануне. Тогда я увидела, что наши старые рычаги, которые срабатывали раньше в таких ситуациях – отказали у повзрослевшей собаки. Был бит, как никогда. Но он же сильный, он быстро забывал любой негативный опыт. Вчера мы занимались два часа. Сначала на площадке нормативом, потом в лесу – отзыв, фусс и комплекс на лежащий мяч. Потом отрабатывали плац из движения за летящим мячом. Но он же умный, он быстро схватывал схему. Он плацал… А когда пошли домой – не плацнул. И не отозвался.

Может быть, если бы он был тем придурком из легенд о малинуа, который бегает по потолку и жрет все, что шевелится, я бы его прессовала с младых когтей, водила на поводке увешанного эшой и намордниками и работала вхлам, он был бы живой. Но я же конник, я же знаю, что все страшное случается глупо, неожиданно, но по закономерной беспечности. Я так не животных – людей теряла. Моя близкая подруга погибла, отшагивая свою, вдоль и поперек знакомую лошадь перед стартом… без каски.

Слишком хорошая была собака – для меня. Это я его разбила. Мне нельзя таких собак. Вообще никаких нельзя. Тамагочи можно.